фанфик, перевод

[gleehetero]

Название: Мы обманываем себя
Автор: MikoAkako
Переводчик: Caritas
Бета: Капитан Колесников
Рейтинг: R
Пейринг: Дэйв Карофски/Квинн Фабрей
Предупреждение: даб-кон
Количество слов: 5,118 (оригинал)
Диклаймер: Все права принадлежат создателям сериала Glee.
Саммари: Квинн решает последовать примеру Сантаны и выбирает Дэйва Карофски в качестве своего парня. Карофски счастлив получить такую девушку, особенно учитывая то, что она не хочет никакой близости до свадьбы. Их отношения заходят дальше, чем они ожидали, продолжаясь и после окончания школы. В первую брачную ночь Дэйв и Квинн совершают ошибки, которые будет очень трудно исправить в будущем.


Дэйв не знает, как они дошли до такого. Квинн сидит на полу, в углу комнаты. У нее сухие воспаленные глаза, на руках и бедрах расползаются фиолетовые синяки, там, где он касался ее. Изредка она тихо всхлипывает, но быстро зажимает себе рот ладонью. Она ничего не накинула на себя, чтобы прикрыться, только подтягивает колени к груди и обхватывает их руками, словно пытаясь защититься, будто ей не все равно.
Он сидит в той же позе, прижавшись к спинке кровати, отодвинувшись как можно дальше от Фабрей, подальше от напоминания того, что он сделал. В глазах до сих пор стоят слезы, а на теле нет ни одной царапины. На коленях смятая простынь, которая будто бы пытается что-то прикрыть. Бог знает, зачем она ему сейчас.
Как бы Дейв хотел не знать, что произошло, но он может вспомнить с кристальной ясностью каждую деталь, даже несмотря на сильную головную боль. Все происходит до того переломного момента, который приводит их сюда. Все началось задолго до этой глупой ночи и последовавшей за ней ошибкой. Сидя в тишине, которую никто из них не решается… не знает, как нарушить, он заставляет себя вспоминать.

Никто не удивился, когда в октябре выпускного класса они начали встречаться. А почему бы нет? Сантана проводила все время рядом с Бриттани, или держа ее за руку или целуя – здесь все было понятно, Финн и Рейчел так погрузились в свои чувства, что у Квинн не оставалось ни малейшего шанса, даже если бы она и захотела. Но она не хотела, судя по ее уверенности и убежденности в глазах, когда она поймала Дэйва после футбольной тренировки.
- Мы нужны друг другу, Дэйв, - сказала она, не утруждая себя приветствиями, а потом схватила его за руку и отвела в сторону от других игроков, которые шли переодеваться.
- О чем ты говоришь, Фабрей? – спросил Карофски, поглядывая через плечо, чтобы убедиться, что их никто не подслушивает. Ее глаза вспыхнули, а на лице появилась довольная усмешка.
- Тебе нужно восстановить свою репутацию после той шутки на балу, и ты сможешь с легкостью это сделать, встречаясь с капитаном группы поддержки, - Квинн вернули ее прежний статус. Она на удивление быстро завоевала доверие тренера Сильвестр, пообещав бросить Хор и сосредоточиться на команде.
- А что получишь ты?
- Сантана ведь недаром с тобой встречалась, ей что-то было нужно. Вот только у нее не было поддержки всей школы, как у меня. Вместе мы можем быть достойной парой МакКинли. Станем Королем и Королевой выпускного бала, а после каждый пойдет своей дорогой, - она улыбнулась уже мягче, придвигаясь чуть ближе.
- В чем подвох? – Квинн за три года не сказала ему ни слова. И дело даже не в том, что они находились далеко друг от друга – футболисты и группа поддержки занимались вместе почти каждый день весь осенний сезон.
- Я не собираюсь делать ту же ошибку, что и два года назад, - сказала она. – Никакого секса. Мне плевать, с кем ты спишь, пока ты ведешь себя, как идеальный бойфренд на людях, и никто ничего не подозревает.
Дэйв притворился, что раздумывает над ее предложением.
- Согласен.
Это было идеальное прикрытие. Квинн очень красивая. Она могла бы получить любого парня в школе, но не стала тратить время на того, кто не сможет ничего ей дать в этих отношениях. Никто не знал, что они не влюблены друг в друга.
Только Курт и его идеальный бойфренд знали, но оба молчали - слишком благородные. Дэйв мог справиться с разочарованными взглядами Курта, которыми тот одаривал его каждый раз, когда они сталкивались в коридорах. Пусть некоторые счастливы быть открытыми геями, а у Дэйва не было никакого желания признавать свою ориентацию. Он не справился бы со слухами, которые стали бы преследовать его, как только правда выйдет наружу.
Взгляды, которыми их провожали, когда следующим утром он зашел в школу с капитаном группы поддержки, были бесценными. Уважение, страх – он снова на самом верху. И лучше подняться над всеми, будучи объектом зависти, чем «принимать себя таким, какой он есть» или что там лепетал Хаммел. Дэйв не собирался рассказывать правду всему миру, когда он сам не хочел эту правду принимать. И если вдруг он сможет притворяться достаточно долго, все действительно станет нормальным.

Квинн до сих пор помнит взгляды, даже много лет спустя. Восхищение и зависть. Они сменились одним единственным, полным его страха, обвиняющим ее и одновременно молящим о прощении. Она хочет пошевелиться, но это означает, что Дэйв увидит ее обнаженной, а она пока не готова. Квинн обещает себе, что в следующее мгновение встанет, но время проходит, а она так и не двигается.
На ней теперь физические подтверждения их брака, но она знает, что так же много царапин и у него на душе. Какой-то нездоровой извращенной частью своего разума она думает, что они заслужили ту боль, которую оба сейчас чувствуют. Это плата за то, что они так долго были на самой вершине. Ей следовало догадаться: что-то такое замечательное не могло длиться слишком долго.
А сейчас их идеальная иллюзия рассыпается осколками вокруг них. Разбитая бутылка вина, валяющаяся на полу, – еще одно подтверждение ее глупости. Где-то между кроватью и углом Квинн, должно быть, наступила на стекло, потому что на полу остались кровавые следы, которые ведут к ней. В голове мелькает мысль, что им придется заплатить за устроенный здесь беспорядок.

- Королем выпускного бала становится… - Фиггинс задержал дыхание, еще больше накаляя обстановку. Квинн стояла рядом с другими девушка на своей стороне сцены, чуть ближе к центру. - … Дэвид Карофски.
Другие кандидаты хлопали в ладоши, пока Дэйв выходил в центр, чтобы ему надели на голову корону.
Квинн с силой сжала левой рукой запястье правой, не обращая внимания на боль от того, как ногти впились в нежную кожу. Дэйв победил и в прошлом году, но вот его партнерша не прошла. Она просто не вынесет унижения, проиграв второй год подряд.
- Квинн Фабрей! – она вздрогнула, приняла протянутую Дэйвом руку и позволила подвести ее к Фиггинсу. Она крепко прижималась к Дэйву, как будто земля уходила у нее из-под ног, и только Дэйв мог ее удержать.
Она улыбалась, благодарила всех за поддержку и радовалась, что успела продумать короткую речь, потому что все слова вылетели из головы, и без подготовки она не выдавила бы ни звука. Дэйв помог ей спуститься со сцены и, когда они начали танцевать, его сильные руки легли на ее талию. Этот жест вышел успокаивающим.
Квинн нравилось всеобщее внимание, когда все глаза обращены на их танцующую пару в центре. Дэйв кружил ее по залу, а его широкая улыбка отражала ее собственную. Впервые в этом году она позволила себе рассмеяться, не волнуясь, что подумают окружающие. Она получила, что хотела.
После танца Квинн снимает с руки цветок и в машине старается не смотреть на парня… мужчину рядом с собой. Он сказал ей всего пару слов за весь сегодняшний вечер, а она была слишком счастливой, чтобы заметить. Но сейчас, когда схлынул восторг, она поняла, что действительно за него волнуется. Она попыталась думать о чем-то другом – об их отношениях без чувств, но после почти целого года притворства между ними появилось что-то настоящее.
- За ночь ты не сказал ни слова, - произнесла она своим привычным холодным тоном. Дэйв дернул уголком рта, и она поняла, что ее подловили. Как-то за короткий промежуток времени он научился читать ее лучше, чем кто бы то ни был в ее жизни. Как бы Квинн хотелось, чтобы ей удавалось это делать с той же легкостью.
- Поздравляю с победой, Квинн, - сказал он после долго молчания. – Кажется, это конец?
Она удивленно моргнула. Они заканчивают школу меньше, чем через месяц, и их сделка будет длиться до тех пор. Если порвут раньше, все догадаются, что их отношения были ложью.
- До выпуска, помнишь?
- Я поступил в Университет Огайо, - выпалил Дэйв. Она даже не знала, что он подавал туда документы. Именно там Квинн собиралась учиться. Она получит скучную степень Английской Литературы или Менеджмента, потом вернется в Лиму и остаток жизни проведет в этом болоте. Дэйв же должен был уехать из штата – получить спортивную стипендию футболиста или хоккеиста и навсегда исчезнуть из ее жизни.
- А что случилось с Нью-Йорком? – спросила она. В последний раз, когда они поднимали эту тему, он только и говорил об их предложении. Она готова была поклясться, что он его уже принял.
- Они не давали полную стипендию. К тому же Университет Огайо гарантировано покрывает все расходы за четыре года.
- Значит, мы будем учиться вместе. Это все равно ничего не меняет. После выпуска мы официально расстаемся, - Квинн посмотрела на него из-под опущенных ресниц, пытаясь оценить его реакцию. Кроме кивка она ничего не добилась.
- Если только ты не хочешь продлить наше соглашение.
- На тех же условиях? – спросил он.
- Да.

Дэйв должен двигаться. Пытается поднять руки, но на него словно свалилась тонна камней. Смешно, - думает он, - ведь ночью у него не было с этим проблем - он прижимал ее запястья к кровати, оставлял синяки и царапины на ее теле. Он дрожит, боясь закрывать глаза, потому что знает, что увидит.
- Квинн… - голос хриплый, что странно – он молчал почти всю ночь, голосовые связки у него в порядке. Дэйв прочистил горло, отчаянно пытаясь выдавить нужные слова. – Квинн… я…
- Пожалуйста, - просит она, и в ее голосе сейчас нет привычной горечи, которая раньше оставляла во рту неприятный вкус, а потом стала знакомой и успокаивающей. Сердце словно сжимает тисками.
- Прости, Кью, - говорит он. – Пожалуйста, прости.
Он хочет сказать больше, но не может. Слова оседают пеплом на языке, да они и не смогут исправить случившееся. А он повторяет эти слова вновь и вновь, словно заведенный.
- Как все зашло так далеко?

Их соглашение было слишком выгодным, чтобы Дэйв мог от него отказаться. Он удивился, когда понял, что ему нравится Квинн. Не в романтическом смысле, хоть он часами пытался найти в себе эти трепетные чувства. Квинн просто стала одним из его самых близких друзей. Они не слишком много разговаривали, но невозможно не узнать человека, если проводишь рядом с ним почти каждый день в течение целого года.
Они собирались провести лето в дали друг от друга. Дэйв устроился работать в местный супермаркет, а мама Квинн оплатила дочери два месяца путешествия по Европе. Впервые телефон Дэйва зазвонил через два дня после того, как Фабрей уехала. Он удивился, но быстро поднял трубку.
- Привет.
- Я оставила у тебя фотоаппарат? – спросила она, не утруждаясь приветствиями. Он и не ждал их, уже давно привыкнув к ее манере общения.
- Хм… подожди минутку, - сказал он, вставая со стула. – Как Испания?
- Красивая, - ответила она. – К тому времени, как я вернусь в Штаты, у меня будет великолепный загар. А как твоя работа?
- Моим призванием ее назвать нельзя, но к началу учебного года я смогу купить себе ноутбук, - он спустился на первый этаж к компьютеру, куда Квинн загружала фотографии их выпускного. – И тебе не нужно загорать. Ты и так самая красивая девушка в Огайо.
- Мило, Дэйв, - ответила она. – Так мой фотоаппарат у тебя?
- Хм… не вижу, - он отодвинул стопку бумаги, не обращая внимания на счета, которые отец обычно старался спрятать от него. Мелькнуло что-то красное, и Дэйв вытащил фотоаппарат. – Забудь, я его нашел.
- Черт, - воскликнула Квинн, и Дэйв тихо фыркнул. Первый раз, когда она выругалась при нем, он удивился, а она испугалась. Именно тогда он понял, что не единственный, кто пытается подстраиваться под мнения других. Эта мысль успокаивала, и вскоре они начали чувствовать себя свободнее в обществе друг друга. Она не притворялась идеальной девочкой-католичкой, а он не стоил из себя брутального мачо.
- Я могу переслать его, если дашь адрес, - он достал ручку, записывая адрес и прижимая телефон плечом. – Хочешь, чтобы я прислал тебе что-то еще?
- Вообще-то... – к тому времени, как Дэйв повесил трубку, у него уже был целый список вещей, которые Квинн забыла дома, и которые Дэйв должен был ей прислать. Он добродушно подшучивал над ней и спрашивал, что она вообще с собой брала в дорогу. Если бы она была рядом, то отвечала бы холодно и неприветливо, но по телефону сдерживала себя и не посылала его куда подальше.
- Можешь и дальше загорать. Я уже собираюсь к тебе домой, а потом зайду на почту, - они попрощались, не договариваясь созваниваться на следующий день.
Поэтому, когда телефон зазвонил на этой же неделе в то же время, Карофски удивился и решил, что забыл что-то. Звонки продолжились: в первый месяц – раз или два в неделю, а затем каждый день. Чаще звонила Квинн, но иногда и он, особенно когда выдавался слишком хороший или плохой день.
Он встречал ее в аэропорту, улыбаясь, едва увидев ее в толпе. Она оглядывалась по сторонам, но как только заметила его, притворилась равнодушной, пряча довольную улыбку. Но Дэйв уже увидел достаточно, чтобы понять – Квинн рада ему.

Она не знает, кто сказал эти слова, но почувствовала, как теплые слезы стекают по лицу. Квинн всхлипнула, вытирая их тыльной стороной ладони. Она знала ответ, но шея болела от синяков, отставленных его руками. Она может говорить, но думает, что если помолчит немного, время повернется вспять.
Квинн смотрит на часы, лежащие на полу, отмечает время - 12.00 - а потом переводит взгляд на Дэйва. Он больше не смотрит на нее, моля о прощении, а упирается взглядом в потолок или еще выше, в небеса. Она молится о том, чтобы слова исправили весь этот кошмар.
- Я не знаю, - говорит Квинн наконец, хотя хотела сказать совсем не это. Она хотела признаться во всем. Хотела преодолеть расстояние между ними и обнять его, хотела взять его руки в свои собственные, чтобы успокоить эту нервную дрожь в пальцах, которыми он судорожно цепляется за простынь, словно она единственная вещь, которая сохраняет его в здравом рассудке. Но она не может пошевелиться. Проклятие, которое они наложили сами на себя, до сих пор не спало.

В колледже они становятся еще ближе. На первом курсе у них одни и те же занятия, но даже когда у них не совпадало расписание – у нее были занятия дизайна интерьера, - специальность, которую она выбрала, а у него математика, - они обязательно встречались каждый день, чтобы просто заниматься в одной комнате. Их каким-то образом успокаивало, что в этом совершенно новом мире есть кто-то близкий и знакомый.
Осенью последнего курса Дэйв сидел у себя в комнате и готовился к первому выпускному экзамену, когда услышал стук в дверь. Он нахмурился. Его сосед никогда не стучался, а у Квинн был ключ. Тем не менее, когда он открыл дверь, к нему бросилась Квинн, крепко обнимая его и пытаясь что-то выдавить сквозь громкие рыдания.
- Тшшш… все хорошо, Кью, - прошептал Дэйв ей в макушку, практически неся ее к кровати. Он усадил ее на край, только сейчас замечая, что ее платье разорвано сбоку, а руки и колени выпачканы грязью. – Ты в безопасности, я с тобой.
- Я… прости меня, - сказала она, когда он принес полотенце. Карофски аккуратно стер всю грязь, для чего ему пришлось два или три раза полоскать полотенце. Он дал ей свою старую футболку и отвернулся, давая возможность переодеться. Но, похоже, ей было все равно, даже если бы он и смотрел.
- Что случилось? – спросил Дэйв, садясь рядом. Она прильнула к нему, а он осторожно обнял ее. Квин бы чувствовала себя неуютно, если бы это был кто-то, кроме Дэйва. Он ведь ее лучший друг, до сегодняшнего дня она даже не задумывалась, как близки они стали. Он знал о ней абсолютно все.
- Я… Крэг пригласил меня на свидание, – тихо ответила она.
- Парень, с которым ты ходишь на занятия по дизайну? – Квинн кивнула, не поднимая головы с его плеча.
- Д…да, - ответила она. – Мы… то есть, я… Господи. Я ужасный человек. Я не хотела изм… изменять тебе. Но… он казался таким милым. И смешным. И… О, Господи. Мы пошли в клуб, все было замечательно. А потом он затащил меня в какой-то закоулок, он был очень пьян. Он пытался… но мне удалось вырваться.. а потом я… я пришла сюда, потому что ключи в сумке, а сумку я забыла там… Ты меня простишь?
- Все хорошо, - ответил он, ласково проводя ладонью по ее волосам. Квинн начала успокаиваться, придвинувшись к Дэйв ближе и обнимая его. Она и не понимала, как сильно ей хотелось услышать эти слова.
- Я люблю тебя, Дэйв, - произнесла она. Это уже против правил, но ей было плевать. Он единственный человек во все мире, кому она может доверять, и то, что началось с взаимовыгодного сотрудничества, переросло в нечто большее.
- Я… я тоже люблю тебя, Квинн, - ответил он после долгого молчания. Она слышала в его голосе сомнения, слышала, что он не вкладывает в слова тот же смысл, что и она, но сейчас ей было все равно. Дэйв сказал их, и она знала, что он никогда не причинит ей боли.
- Давай поженимся, - это мгновенный порыв, но она хотела услышать, что он всегда будет рядом. Сейчас она не узнавала себя. Она всегда старалась быть такой сильной, и всего лишь один пугающий опыт сломал все ее барьеры.
- Поженимся? – переспросил Дэйв. – Ты расстроенная. Тебе нужно выспаться. И не стоит принимать поспешных решений.
- Оно не поспешное. Давай поженимся этим летом. После выпускного.

Карофски слышит, как она говорит, но слова смешиваются в голове. Он слишком сосредоточен на своих руках, цепляясь за простыни и так сильно спиваясь ногтями в кожу, что чувствует боль даже через разделяющую преграду ткани. Идет кровь, - думает он смутно, но ее не так много, как на ногах Квинн от разбитого стекла. Она не заслужила этой боли. Как бы он хотел забрать всю ее боль себе.
А затем Дэйв поднимает голову. Он всегда молится, глядя вверх, хоть с детства и знает, что Бог не обязательно находятся там. Но так легче притворяться. А притворяться он умеет.
Просьба очень простая, он молит о прощении, просит повернуть время вспять. Он не знает, исполнилась ли его первая просьба, потому что вторая так и осталась на словах. Когда он поворачивает голову – свадебное платье все так же лежит на столе.
- Я не могу этого исправить, - говорит он, вспоминая ощущение кружева под своими пальцами. И мягкую нежную кожу под ними. Нежность, которую он не хотел чувствовать. Он пытался представить на ее месте крепкие мышцы и грубую кожу. И ненавидел себя еще больше.

День их свадьбы выдался солнечным и идеальным. Почти целое утро Дэйв приходил в себя после ночных развлечений. Азимио прилетел из Лос-Анджелеса, чтобы устроить мальчишник со стриптизершами и таким количеством алкоголя, что это наверняка было незаконным. На свадьбе должны были присутствовать также Финн и Пак, они до сих пор жили в Лиме, но Квинн настояла, чтобы у него был только один шафер, тогда как сама она пригласила Сантану, Бриттани и Мерседес быть ее подружками невесты.
- Чувак, ты уверен? – спросил его Азимио, наверно, в миллионный раз. Они уже были одеты и успели выпить целый кофейник и столько Гаторейда, что Дэйв думал, что скоро взорвется.
- Почему бы и нет? – задал встречный вопрос Дэйв. Он отвечал так каждый раз, когда его спрашивали одно и то же. Иногда он думал, что Азимио знает его секрет. Но ведь если бы он хотя бы догадывался, то не стал бы вообще с ним разговаривать. Вот почему Дэйв так и не открылся. Он не смог бы вынести отвращения во взглядах. Да и какой парень захотел бы быть с ним?
- Просто подумал, - ответил Аз, пожимая плечами. Он подошел ближе и еще раз поправил галстук Дэйва. – Просто хочу, чтобы ты был счастлив, Ди.
- Квинн делает меня счастливым, - и это не ложь. Ему нравилось проводить время с Квинн. Ее стервозность только прикрывала неуверенность. И, несмотря на свои поступки, Квинн никогда не судила людей по первому впечатлению. У нее есть дар манипулировать людьми, но на самом деле она никогда не стала бы влезать в чью-то жизнь и пытаться этого человека менять. Судя по выражению лица Азимио, Дэйв его не убедил. – Правда, Аз. Она… наверно, она спасла мне жизнь в выпускном классе. Я ей всем обязан.
Это тоже правда. Он так ненавидел себя за то, что сделал с Куртом. К началу выпускного класса Карофски едва не утонул в чувстве вины, убедив себя, что он настолько ужасный человек, что никто не сможет увидеть в нем ничего светлого и хорошего. Квинн смогла. Не сразу. Ведь поначалу ей просто нужен был тот, кто сможет отгонять от нее парней. Но как только они стали ближе, он увидел это в ее глазах - Квинн смотрела на него, будто видела что-то особенное.
- Мистер Карофски, мы готовы, - сообщила ему организатор свадьбы, беря его за руку и проговаривая последние наставления.
Кроме короткого мгновения, когда Дэйв думал, что Квинн придет в себя и бросит его у алтаря, церемония пролетела одним мгновением. Людей было немного - члены обеих семей, друзья из школы и колледжа. Квинн украшала все сама, но настояла на том, чтобы они пригласили и организатора свадеб. Зал, в котором проходил прием, был еще красивее - розовые цветы и серебристые шарики, раскачивающиеся под легкими порывами ветра. Свадьба была идеальной.

- Здесь нет твоей вины, - тихо говорит она. Эти слова она хотела сказать целое утро. Его руки ранили ее. Его слова разрывали ее на части. И все равно она знает, что виновата. Ничего не случилось, если бы она не была такой глупой.
- Но я… - у Дэйва все еще хриплый, срывающийся голос. Но сейчас в нем чувствуется облегчение. В нем уже нет такой ненависти к самому себе. Появляется что-то похоже на надежду. И ей хочется забрать свои слова назад. Сказать, что он во все виноват, пусть продолжает верить в ложь.
Потому что как только он поймет правду, он возненавидит ее. А она знает, что не переживет этого. За эти пять лет она рассказала Дэйву слишком много о себе. Она считала, что он станет человеком, которому она никогда не сможет открыться. А он стал тем, без кого она не может жить. Ей приходится отвести взгляд, всего на мгновение. На нее вновь обрушиваются воспоминания.

Когда она вошла в комнату, Карофски напряженно застыл. Она знала, что он всегда смущался, когда разговор заходил о сексе, а за пять лет, что они дружили, он не сделал ей ни одного намека. За это она ему благодарна. После Пака и истории с беременностью Квинн поклялась, что не будет заниматься сексом до свадьбы. Она не собиралась позволять делать с ее телом то, что сделал Пак. Ни в коем случае. Но сейчас она готова. Она замужем за своим лучшим другом и может ему полностью доверять.
- Квинн… - он повернулся к ней. Она улыбнулась, демонстрируя бутылку вина, которую она взяла с праздничного стола. – Я не думаю…
- Тсс… - сказала она, протягивая бокал. – Это чтобы расслабиться.
Она намеренно налила в бокал Дэйва в два раза больше, чем в свой. Он быстро выпил его, хотя и с явной неохотой. Квинн вновь наполнила бокал и протянула ему. Свой она даже еще и не допила.
- Квинн…
- Успокойся, Дэйв, - сказала она. – Оно не слишком крепкое, как раз чтобы расслабиться.
Она одарила его самой очаровательной улыбкой, на которую только была способна, и Карофски сдался. Квинн потеряла счет бокалам, которые наполняла для него. Он выпил все. Когда она допивала второй бокал, он удивил ее тем, что резко сократил между ними расстояние и поцеловал ее.
Это не был их первый поцелуй – им приходилось целоваться и раньше, чтобы поддерживать легенду. В школе никто бы не поверил, что они встречаются, если бы они не целовались на людях. Но вот этот поцелуй отличался от всех предыдущих. Он был жадным, грубым, но Квинн не собиралась отступать - просто обняла Дэйва за шею и прижалась к нему.
Когда он зарычал, прикусывая кожу на ключице, она откинула голову и застонала. Совсем не так, как с Паком. Пак был опытным. В отличие от Дэйва. Дэйв был нетерпеливым, его руки скользили по ее спине, ногти впивались в кожу даже через ткань платья. Квинн попыталась оттолкнуть его, но он даже не двинулся. Она распустила шнуровку и расстегнула молнию, пока он подталкивал ее к кровати. Ей удалось выбраться из платья и швырнуть его через всю комнату.
- Дэйв… – она осторожно толкнул его в грудь, намекая на то, чтобы он действовал нежнее. Его пальцы впились в ее бедра, причиняя боль, но Карофски не остановился и вместо этого прикусил до крови ее губу. – Пожалуйста… Дэйв…
Как-то незаметно он успел снять рубашку и брюки. Он явно был возбужден. Когда она начала сопротивляться активнее, Дэйв наконец оторвался от нее и, повернувшись, с размаху ударил кулаком по столу. Бутылка упала на пол, разбиваясь и разливая остатки вина.
- Чего ты хочешь, Квинн? – спросил он, едва не срываясь на крик. – Разве не этого? Господи! Какой же сучкой ты иногда бываешь! – он отвесил ей звонкую пощечину. Квинн упала на кровать, а когда попыталась отодвинуться как можно дальше, он быстро вернул ее на прежнее место.
- Перестань, Дэвид, - произнесла она, пытаясь прикрыться. Но Дэйв сильнее, он схватил ее за ногу и дернул к себе. Квинн перестала вырываться, лишь тщетно просила его остановиться. Но он ее не слышал или же просто игнорировал.
Здесь не было ничего милого и нежного, как она себе представляла. Или страстного. Все вышло грубо и больно. В его глазах ненависть, а в голосе яд. Он хватал ее за волосы и с силой тянул назад, так что она думала, что он просто вырвет их с корнем. Дэйв называл ее сучкой и шлюхой, а руки так сильно сжимали ее ребра, что она боялась, как бы Карофски их не сломал. Он выдержал только один раунд, а затем упал на кровать рядом с ней.

- О чем ты? – спрашивает он, наконец, а в голове мелькают образы, как Квинн лежала под ним, а глаза ее были полны страхом и болью. Дэйв знает, что это его вина. Он причинил ей боль. Его руки держали ее, его ладонь закрывала ее рот, его пальцы сжимались на ее горле с такой силой, что он думал, что убьет ее.
- Я заставила тебя… я тебя напоила, - говорит Квинн, а в ее голосе нет и тени сарказма или яда.
- Ты не могла меня заставить, - возражает Дэйв. – Мне следовала бы подумать. Мой отец… я должен был догадаться, - да, должен был. Он знает, что алкоголь может с ним сделать. Он разбил дружбу, которая помогала жить, двигаться дальше. Он хочет вернуть время назад и вместо того, чтобы сделать первый глоток, оттолкнуть бокал.
Впервые она поднимается, открываясь ему. В ее движениях нет стыдливости, она подходит к кровати и медленно забирается на нее. Морщится от боли, когда задевает царапины, но все равно ложится рядом с ним. Прижимается и закидывает на себя его руки, так, чтобы они обнимали ее. У него нет сил оттолкнуть ее. Да он и не хочет. Ее спокойное размеренное дыхание успокаивает его.
- Что мы будем делать дальше? – шепчет она едва слышно, словно боясь ответа. А он не знает, что ей сказать. У него нет ответа. Нет слов для убеждения. Он не может обещать, что все будет хорошо. Он не может сказать, что будет защищать ее, поскольку сам же ее и сломал.
Дэйв знает, как они оказались в этой ситуации, но не знает, как решить ее. Их раны не затянутся за несколько недель. Они годами обманывались и всего лишь за одну ночь разрушили все вокруг себя.
Сидя в тишине, Дэйв пытается забыть.